Оставлю тут свой пробный пост на очередную ролевую. Мне почему-то показалось,что он потянет на драббл)
Времена тевтонского ордена. Пруссия,Германия.
Ночное небо над равниной казалось просто необъятным. Оно было густо усыпано звездами, большими и маленькими, а высоко над землей светил тонкий месяц, вокруг которого сиял бледный ареол. В тишине ночи потрескивал почти догоревший костер, в установленных на одну ночь боевых палатках уже спали бойцы. Гилберт сидел на огромном валуне, почти у самого края пропасти, и задумчиво смотрел вниз,на долину. Одна его рука сжимала крест, висевший на шее. Награду за храбрость, за доблесть, за победу. Вот уже почти все огни погасли в окнах башни, которую завтра им предстояло атаковать. Враги не ждали атаки, для них это была обычная ночь, такая же, как тысячи других. Не было ничего проще, чем перерезать их всех сейчас, беспомощных, сонных... Но Гилберт с отвращением фыркнул: нет ничего отвратительней, чем атаковать исподтишка. Завтра на эту сочную траву прольются реки крови, упадут сотни бездыханных тел. И уж на поле боя пруссы не станут жалеть никого. Гилберт шумно вздохнул и прикрыл глаза. Уснуть сегодня не удастся, слишком много мыслей. Тут за спиной его послышались знакомые шаги. Германия старался идти тихо, чтобы не разбудить остальных воинов, но при его росте и телосложении это удавалось крайне трудно. Благо, немецкие бойцы в большинстве своем не жаловались на бессоницу, но видимо этот парень с серебристыми волосами не относился к их большинству. Людвиг остановился в паре шагов от валуна и около минуты молча смотрел на звездное небо, долину и город во тьме. Наконец, он нашелся со словами и произнес негромко, с тенью заботы в голосе:
- Поспал бы ты. Завтра тяжелый день.
На лице Гилберта проскользнула усмешка, не отводя задумчивых темно-красных глаз от горизонта, он ответил:
- Уж не вздумал ли ты поучать меня, Запад? Не забывай, ты всё же младший. - Пруссия даже обернулся, чтобы посмотреть, какие эмоции у брата вызвали его слова, но встретил лишь уверенный холодный взгляд, направленный куда-то вдаль. Не отреагировал. Значит, сильно переживает. Конечно, переживает. И все они тоже - спящие в палатках воины. Через какие-то пять часов они обнажат мечи. Спустя секунды прольется первая кровь. Еще минута - и первые трупы утонут в смятой луговой траве.
Как вообще можно спать, когда в голове такие мысли?! Нет, это не страх. И не долг. Для Гилберта это была неистовая страсть к борьбе, к достижению цели. Он неописуемо любил звук звенящей стали, крики гибнущих врагов, топот копыт и испуганное лошадиное ржание... И все эти мысли заставляли сердце стучать так быстро, что успокоить его и уснуть было просто не по силам.
И Гилберт знал, что Людвиг хоть и спокоен на вид, но в душе переживает то же. Эти двое - прирожденные воители.